Как ни странно, почти сразу я почувствовала, как вместе с пяткой почти сразу обеспокоенно захолодел и мой Браслет. А следом за ним всполошились сами Тени, решившие было, что кто-то намеревается помешать их пребыванию в моем теле. Они едва не завопили в голос, предупреждая меня о возможной опасности таких экспериментов, однако никакого криминала не случилось – Браслет в скором времени снова успокоился, Тени удивленно замолкли, пятка потеплела… а вот Мейр вдруг встал на середине шага, как вкопанный, и чуть ли не с ужасом обернулся.

– Гайдэ!!!

– Что? – с замиранием сердца спросила я, тоже остановившись.

– Что с тобой?! Что случилось?!!

У меня радостно екнуло в груди. Боже, неужто получилось?!

– А-а… что не так?

– Я больше тебя не чувствую!! Совсем!! И Знака твоего – тоже!!!

Есть!

Я мысленно отправила зубу воздушный поцелуй.

Ур-ра!!! Да здравствует психология и иже с ней!! Выходит, не зря я читала эту белиберду про мыслеобразы и способы управления своим подсознанием!!! Аллилуйя, сэр Рон!! Спасибо вам большое! А если вы еще не сэр, то желаю вам успехов на этом нелегком поприще!!

– Гайдэ!! Ты что, потеряла Знак?! – вконец перепугался оборотень.

– Нет, конечно, – тихо рассмеялась я и стянула с левой руки перчатку. – Ничего я не потеряла. Просто придумала, как его приглушить, и все. Видишь?

Мейр с тревогой воззрился на мою руку, где по-прежнему виднелся вытравленный на коже шестилистник, какое-то время выискивал там подвох, но потом перевел дух и расслабился. Правда, ненадолго – спустя какое-то время в его глазах снова промелькнула тень сомнения, а глаза наполнились необоснованным подозрением.

– Вот Фома неверующий, – вздохнула я и, чтобы отмести всякие вопросы, легонько шлепнула его по плечу. По макушке больше не решилась – хватит уже бесплатно любоваться на обнаженку, но Мейру и этого хватило, чтобы вздрогнуть всем телом, крепко зажмуриться, задержать на мгновение дыхание, а потом шумно выдохнуть и поспешно отстраниться.

– Уф-ф! И правда, настоящий Знак. А то я уж испугался… слушай, тебе не кажется, что верхний лепесток теперь совсем белый?

– Нет, – честно призналась я, но потом присмотрелась и пожала плечами. Ну, может, и стала вон та волнистая линия чуть бледнее. Ну, немного выделяться начала на фоне остальных пяти лепестков, до сих пор напоминающих славный ожог. – Разве это важно?

– Не знаю. Но вдруг?

– Вот когда твое «вдруг» наступит, тогда и будем пугаться. А пока мне не до этого. Зато самое главное я сделала: теперь ни один эар, если не начнет меня лапать, не почувствует, кто я такая. Правда, здорово?

Мейр пристально на меня посмотрел.

– Представить не могу, как ты смогла, но думаю, что это только на пользу. Только можно тебя кое о чем попросить?

– О чем именно?

– Ты не могла бы… если, конечно, это вообще возможно… но не могла бы оставить слабый запах… или знак какой… для меня? Чтобы я мог тебя отыскать, если вдруг понадобится?

Я откровенно задумалась. Но потом решила, что попытка – не пытка, а я свои новые возможности еще не исчерпала, и снова обратилась к загадочно похолодевшему зубу. Уже с новой просьбой и еще более подхалимажным мыслеобразом, в котором клятвенно пообещала его холить и лелеять, делясь всеми доступными силами и вообще, заботиться, как о родном. Ну, раз уж оставила его своим взбрыком без хозяина. Зуб на это (бред какой, да?) обрадовано екнул, вызвав у меня болезненную гримасу, что-то такое сделал непонятное, от чего лицо у Мейра тут же разгладилось и посветлело, а потом вдруг взял… да и исчез без следа!! И оставил мою пятку сиротливо нагреваться, потому что никакого чужеродного элемента в ней больше не было. А было… совершенно не представляю что, но, думаю, расстраиваться по этому поводу не надо – в конце концов, зуб по сути никуда не делся, а то, что растворился во мне, так это даже к лучшему: начну теперь впитывать энергию сразу всем телом, а не одной левой пяткой. Так, мне кажется, гораздо удобнее.

Повеселев на пару с довольным оборотнем, я повернулась, чтобы рассказать Лину о своей сокрушительной победе, однако шейри почему-то на мой вопль не отреагировал – стоял, как неживой, и таращил горящие недобрым светом глаза куда-то в пустоту. Сам напряженный, вытянувшийся всем телом, буквально окаменевший. Правая передняя лапа приподнята, как у взявшего след спаниеля. Нос беспрестанно шевелится, улавливая малейшие изменения запаха вокруг. А в немаленькой пасти снова промелькнули, угрожающе сверкнув ослепительной белизной, совсем не кошачьи клыки.

– Ли-ин? – с подозрением протянула я.

Шейри, не оборачиваясь, сузил глаза.

«У нас гости, хозяйка», – бесстрастно сообщил мгновение спустя, а потом поднял голову кверху и громко, протяжно завыл.

Глава 18

Эары появились из леса, как привидения – неслышные, невесомые, молчаливые и смертельно бледные. Одинаково длинноволосые, с огромными – на пол-лица, ненормально блестящими глазами, напрочь лишенными белков, с бесстрастными, источающими холод лицами и паучьими тонкими пальцами, выразительно поглаживающими тугие луки. Оба были до подбородков закутаны в длинные, радужно переливающиеся плащи, которые на фоне разноцветной листвы и сумасшедшего буйства красок делали бледнокожих хозяев леса совершенно незаметными. Молчаливые. Какие-то потусторонние. Одни только взгляды у них были настоящими, живыми – колючие, недобрые, откровенно прицельные. Но, одновременно, полные такого непередаваемого высокомерия и унизительного презрения, что у меня аж скулы свело от ярости. А потом внутри все захолодело от так же внезапно вспыхнувшей ненависти.

Вот же сволочи!

Меня еще никогда в жизни не окатывали этаким пренебрежительно-равнодушным взором. Как козявку, как вошь, как мерзкого таракана, которые неожиданно обнаружился на едва надкушенном бутерброде. Как гнусное насекомое, вздумавшее прилепиться к платью высокородного господина. Или стухшую рыбину, которая невесть как оказалась на богато украшенном праздничном столе. И они умудрялись изобразить свое отношение всего лишь позами – небрежно-вальяжными, взглядами – лениво-сонными, и едва заметно сморщившимися аристократичными носами… чтоб им их кто-нибудь поскорее свернул!

При виде гостей Мейр подхватился и, словно не заметив чужого презрения, тут же склонился в почтительном поклоне.

– Приветствую вас, пресветлые эарассы. Просим прощения за вторжение, но дело безотлагательной важности привело нас к вашим границам.

– Hiere, lo-khward, – поразительно высоким, невероятно мелодичным голосом отозвался ближайший эар, одарив его высокомерным взором. – Da vogiey Ri no tara.

Мейр непонимающе посмотрел, позабыв в тот момент, что не один тут стоит и ни фига не въезжает. Но именно в этот момент вдруг что-то случилось, и я, никак не ожидав ничего подобного, на какое-то время буквально выпала из реального мира. На миг показалось: меня словно обухом по голове ударило. Все вокруг расплылось, силуэты эаров размазались, как плохо переданная по телеку картинка, в ушах отчаянно зазвенело, мир странно дрогнул… а потом все вернулось на круги своя. Только не на ту поляну, где Мейр все еще раздумывал над незнакомыми словами, а совсем на другую. Там, где я впервые появилась на Во-Алларе. Где впервые узнала о существовании эаров. И где впервые совершила самое нелепое свое убийство – я внезапно увидела прямо перед собой белое, как снег, нечеловечески красивое лицо, забрызганное фосфоресцирующими голубыми каплями нечеловеческой крови, глянцевые глаза – такие же черные и пугающие, как у всех эаров, искривленный в нехорошей усмешке рот. Но, что самое главное, вдруг начала различать отдельные слова, произнесенные на незнакомом языке. И начала разбирать тихий шепот, наконец-то, понимая то, что он хотел мне сказать.

– …ты пойдешь в Эйирэ, призванная мною Тень. Напрямик. Никуда не сворачивая. Там, дерзкая шейри, ты встретишь пограничный Экоор и скажешь, что эал Ли-Кхкеол послал тебя. Ты потребуешь от Экоора немедленной встречи с Эа. И ты предстанешь перед Эа, ответив на все его вопросы. Только тогда я позволю Браслету Теней не лишать тебя собственной Тени. И только после разговора с Эа ты сможешь получить свободу от Заклятия Долга. Времени у тебя не больше дюжины дней. Если не успеешь, умрешь. Если посмеешь тронуть Браслет, умрешь. Если вздумаешь обмануть Эа, умрешь так, что проклянешь день и час своего возвращения на эту землю. Ты подвела меня, низшая. Ты не исполнила моего приказа. Но ты заплатишь за это позже. А пока – иди. Иди и скажи Эа, что у него больше нет первого эала…